Закат Спектакля

Философ обеспокоен тем же, чем дворник. У владельца магазина те же проблемы, что и у слесаря. Равенство наконец наступило. Лилипуты в леопардовых лосинах хлопают в ладоши.

пробуждение, искусство, имитации и перемены

1.

Агония дней, внутри которой сегодня разворачивается наша с вами действительность, полна сумрачных переживаний и устрашающих прогнозов. Миллионы губ рождают лепечущий шепот об иглистых ликах финансового кризиса и политического коллапса. Даже те, кто раньше, казалось бы, не интересовался ничем подобным, вдруг попали во вращающиеся спирали общенациональной паники - происходит повсеместное скопление гражданских групп вокруг тревоги по наступающей черноте. Философ обеспокоен тем же, чем дворник. У владельца магазина те же проблемы, что и у слесаря. Равенство наконец наступило. Лилипуты в леопардовых лосинах хлопают в ладоши.

Образ будущего, с которым мы сталкиваемся сегодня, лишь отчасти извлечен из реальных обстоятельств. Во многом же он - продукт пропаганды, которая формирует в гражданине мануфактуру страха - серо-бетонные цеха по производству особо говнистого сока. Этот сок - озеро вьющихся паразитов, глистов скорби и печали. Он превращает нас в социальных эпилептиков с сырокопчеными, а порой и вовсе вялеными лицами.

И уже в общем-то не важно, где страх обоснован, а где - навязан. Так или иначе, многие не самые глупые люди уже всерьез рассуждают о том, что завтра - это племена каннибалов, мешок картошки в обмен на машину, и старушка, впившаяся металлическими зубами в исхудавшую больную козу. Среди прочего - будут ли дети работать на порно-фабриках, чтобы прокормить родителей? Появиться ли у нас возможность обменять внутренние органы на возможность поужинать? Готовы ли мы продать родственников в рабство ради выживания?

Подобные мысли - игра теней внутри хранилища сознания. И тем не менее, происходящее вокруг в наших государствах пусть ужасающе, но прекрасно. Всё потому, что какими бы темными не были времена, и сколь бы черной не была мгла, она всегда ведет к просветлению и освобождает глаза мыслящих.

Обстоятельства падения мира дивным образом срывают наши катаракты, уничтожают имитации и ведут к чистому взгляду, когда ты понимаешь, что действительно важно, а что - лишь парящие мыльные пузыри. Спектакль уже не кажется таким правдоподобным, а те зоны, где раньше были сомнения, ныне однозначны: они больше не кажутся, но предстают такими-как-есть. Без обманных рюшечек и сладких голограмм.

Это означает, что многоуровневый кризис дарит нам возможность увидеть пустоту в отдельных вещах и сферах, порой в некоторых из наших увлечений и убеждений. Сегодня, благодаря разверзающейся социальной трагедии, у нас есть шанс пробуждения, сыворотка от неразумного расхода энергии, виденье вторичных (не путать с "ненужными") областей жизни. За имитациями - реальность и выгребные ямы, куда, возможно, мы сливали силы, таланты, мысли и умения.

2.

Что наступает после падения имитаций? Ключевым процессом становится формирование разнообразных гражданских коллективов и движений, которые, оставаясь в областях своих узких проблематик, работают над идеями перемен - глобальным проектом будущего; проектом, у которого нет ни лидера, ни центра, но есть общее настроение - поэзия реформ.

Первичным сейчас является даже не результат, но сам процесс. Равнодушие, сомнамбуличность, терпеливость, покорность и пассивность большинства граждан - верховная преграда на пути перемен: фантастических революций, когда из бетона прорастают сочные бутоны тюльпанов и нарциссов, фиалок и гвоздик, когда свобода - это ощущение, а не фальшивая идеология.

Как инициировать подобные процессы? Ответ - растормошение. Сейчас важна и искома даже не эффективность действий, но хотя бы естественное проявление граждан. Дело не в том, чтобы собрать митинг тысячи тигров и за сутки свергнуть режим силами мятежников, но в том, чтобы выйти на улицу и увидеть друг друга, объединившись на почве немолчания; применить свои силы и навыки ради того, чтобы опровергнуть одиночество, отчуждение и покорность.       

Когда я говорю "улица", я не имею ввиду лишь бульвары и скверы, парки и мостовые. Речь об улице как метафоре социального пространства, где могут действовать разные силы по-разному: кто-то строит баррикады, кто-то идет в суд, кто-то пишет книгу, кто-то подвозит активиста из точки в А в точку Б, а кто-то сварил борщ и позвал голодных. От каждого по возможностям. Но главное - действовать и однажды покинуть границы своих узких сообществ.

3.

Обозначенный подход вызывает несогласие, к примеру, в сообществе художников. Они обитают в области, которая ныне больше других является имитацией. И жестокость этой имитации в том, что она имитирует свободу и творчество, а мы все верим, потому что эта вера из меда, икры и кокаина.

Многим из нас предельно знакома романтическая богемная утопия - кино-вино на ночных улицах, сигаретные дымоходы в кофейнях и хохотушки с прыгающими сиськами; пока есть искусство, друзья, мозги, духовные наркотики, книги, музыка, путешествия и возможность созерцательного и мыслительного опыта, политика - это то, что на хуй не надо.

Так вот. Политика - это действительно то, друзья, что на хуй не надо. Но пока мы пили шампанское на светских тусовках, наше роскошное радостное гетто "самых умных эстетов" обрастало поющими антихристами и Комиссиями по Морали. И в том, что все они вообще существуют, виновато не быдло, но мы - разумные немые снобы.

Мы слишком часто манифестируем свою любовь к искусству, но действительно ли интересуемся им, а не сопроводительными процессами и публичными ритуалами? Что мы подразумеваем, когда говорим о современном искусстве в Украине? Что это?  Быть может, очередная мошоночная нелепость, которую высырает самый популярный (что показательно) украинский художник Илья Чичкан? Или "поиски идентичности под влиянием глобализации и либеральной парадигмы" очередного пидараса с бантом? Может Маша Шубина, Оксана Мась и ещё какая-нибудь манда в беретке? Вся эта дорогая срань господня и есть искусство?

Современное искусство - это сколько стоит вот эта хуйня на стенке и была ли Влада Литовченко на открытии. Современное искусство - это когда мы, критики, после посещения вернисажа придумываем созвездия умных слов по поводу того, что можно было попросту не заметить и хуже от этого не стало бы. Современное искусство - это 1% энергии, мысли и красоты против 99% самозванцев, гандонов и напыщенных хуесосов в цветастых шмотках, которые живут только потому, что мы зачем-то делаем их видимыми.

Короче говоря, не нужно мифологизировать пустоту. Пустота - это пустота. И поэтому сегодня подлинный культурный активизм - это не производство визуальных аттракционов для провинциальной буржуазии, но интеллектуальный, эмоциональный, социальный и политический мятеж. Сегодня искусство не в галереях - оно в сердцах и на улицах. И выбор один: борьба или ебля в жопу, война или хохот во время раута в компании занудных и презренных выцветших гномов.

Если рядом с тобой запрещают книги, навязывают единую моральную систему, определяют за тебя разницу между добром и злом, и совершают вмешательство в твою личную жизнь, пытаясь установить контроль над мыслями - желанный поход на очередное собрание арт-тусовки, которая якобы определяет твою причастность к искусству, - это, как минимум, такой легкий, воздушный и беспечный пиздоватизм духа, за которым ни смысла, ни борьбы, ни красоты, ни искусства.