Власть луны

Estne aliquod lunae in corpora humana imperium? - лат.   

Существует ли какая-либо власть Луны над человеческим телом?

Обстругал мальчишку со всех сторон – стал совсем глянцевый. Теперь ему не помеха ни крупный град, ни снежок пущенный в спину. Пусть кто попробует тронуть! В школу идет – деревья кланяются! Теперь есть кому постоять на переменках. Захватил из дома два бутерброда, несколько коллекционных монет и компас.

Большой друг обещал покровительство. Мальчишка знает, что Большой друг покровительствует сразу нескольким таким, как он. Знает и то, чем они расплачиваются. Ерунда. Пустое! Показал кусок волосатой ляжки – велел потрогать. Дал подзатыльник. Не больно. Посмеялся. Подмигнул. Хочешь - убью кого-нибудь? Пересчитай всех своих врагов! Не забыл ли кого? Даже тех, кто просто не смотрел в твою сторону. И тех, кто отворачивался. И кто не отвечал на твои вопросы. Кто молчал. Кто забывал твои просьбы и свои обещания. Не начать ли с родителей… или с участкового милиционера?

Пятница – конец недели. Соберутся такие же и давай свистеть и выплясывать. Большой друг вместе со всеми подпрыгивает – задирает коленца, стучит пятками в пол! Делится своими фантазиями – хочу, говорит, чтоб памятник мне поставили, но не на вершине, а в низине спокойной какой – чтоб это был солдат, только совершенно обнаженный. В низине – чтоб не продуло, наверное. Все смеются, представляя. Друг тоже хохочет – рад, что так рассмешил мальчишек, а тех и рассмешить несложно.

Предложил расписать ему спину. Сначала красками, потом – нахмурился – ножом. Чтобы краска вошла под кожу. Мальчишки быстро пьянеют, потому никто не почувствовал такого перехода. Не обратили внимания на перемену интонации. На дрожание голоса. Вино текло ручьем, кровь смешалась. Уже не замечали подергиваний тела. Вливали в раны оставшееся вино. Кому-то сделалось дурно. Стошнило прям под ножи товарищей. Кто-то даже сам порезался. Пошел умываться. Пока дошел – перехотелось. Просто постоял – подергал себя за член. Захотелось почистить зубы и прополоскать рот. Обратил внимание, что в мусорном ведре – огромный скарабей.

Утром было противно. Слегка подташнивало. Обидно получил под зад от старшеклассника. Тот оскалился в бестолковой улыбке, пока собирал рассыпанные карандаши и ручки. Нужно проучить. Большой друг скор на дело, как и на обещания. Подстерегли обидчика после уроков, повели к куче металлолома. Тот сразу понял. Захотел убежать. Подножка. Упал, забегал глазами. Нагнуться! Снять штаны! Так надо!– объяснил Большой друг. Наверное не надо – пронеслось в голове. Слишком уж… Из-за обычного пинка… Поздно. Теперь об этом узнает вся школа. Будут бояться или презирать? Родителям незачем знать.

Тем же вечером опять было весело. И много пили. И снова забавлялись с ножиками. В школе ничего не изменилось… никто не узнал. Встречаться с ТЕМ старшеклассником в коридорах было страшно, потом пропало. А потом и вообще захотелось вдруг взглянуть ЕМУ в глаза, да так сильно было это желание, что стало мокро в тесных плавках и напружинились лимфоузлы. Сам подошел. Оба испугались. Потом стояли на улице, где памятник всаднику. Вздыбленный конь под седоком. Стояли под дождем, - слова не рождались во рту. Поджигали друг другу сигареты. Кашляли. Плевались дымом и слизью.

Перестал ходить веселиться к Большому другу. Домой все также возвращался поздно, а то и засветло. Стал задумчив. Рассеянность появилась в походке, взгляд ощупывал что-то за горизонтом. Прохожие обходили. Продавцы чаще обсчитывали. На уроках практически не вызывали к доске. Становился пятном. Выцветал под лучами солнца. Впрочем, солнца не было…

Видели их вдвоем несколько раз за городом. Стояли друг против друга. Не делали никаких движений. Как памятник. Вспыхивали два огонька сигарет. Будто глаза какого-то хитрого животного. То одним глазом мигнет, то двумя сразу, то зажмурится от никому непонятного удовольствия.

  Большой друг несколько раз заходил в школу – не застал. Звонил домой. Дома объясняли, что гуляет. Где и с кем – непонятно. Как всегда – ветер в поле. Непутевый! Большой друг удивлялся и пропадал. Потом опять звонил. Передавал с бывшими приятелями приглашения. Потыкать ножом, покурить опиум. Танцы, смех – все одно…все то же…

Осень хороша тем, что ничего не происходит. Особенно хороша поздняя осень. Прелые листья, ранний грязный снег. Держится недолго. Остается белыми, а затем и мокрыми пятнами на памятниках. Утренняя грязь еще держит корку заморозка. Хрустит бельевая веревка. Светится инеем. В первых лучах солнца должен растаять. Но солнца нет…

Двое удавившихся в саду. Какая симметрия! Рост, одежда, склоненные головы и вывернутые языки, как и подкладка одежды… Распустились как цветы на лианах! Намокли и набухли от дождя. Всю ночь лил. И так до самого декабря будет, пока не ударят морозы. В мороз необыкновенно дым пахнет. Нужно пожить в деревне зимой. Снег по утрам отгребать лопатой от крыльца. Иногда так занесет, - дверь открываешь – белая стена! Вместо первого урока – всегда борьба со снегом. Борьба, которая окончательно будет выиграна с приходом весны.

Андреа Часовски