Абсурд такой системы в том, что врачу в ней нужны болезни, гробовщику – смерти, а строителю домов – бездомные. Есть огромная разница между нужностью и спросом, но капитализм эту разницу игнорирует и невидимая стена отчуждения разделяет людей.
Товарный призрак
В модной галерее, где я работаю, проходят выставки абстрактного искусства. Посетив которые, люди часто покупают открытки с изображениями понравившихся полотен. Недорого и на память. Очень часто пригласительный билет, который они выбрасывают в мусорную корзину, ничем не отличается от открытки, которую они покупают. И бумага и качество печати и живопись те же самые. Но на билете они не видят живописи, а на открытке видят и платят за неё деньги. Это и называется «товарный фетишизм» – главная черта сознания современного человека. На одной картонке они видят репродукцию, а на другой – нет, потому что один листок является товаром, а второй – ничего не стоящим мусором, уже использованным пропуском к уже полученному впечатлению. Для того, чтобы человек оценил что-то, он должен сначала ощутить товарность, которая как невидимый призрак, спрятана рынком внутри всех вещей и существ. Кстати, об абстрактной живописи, восприниматься как искусство и стоить пугающих денег она начала лишь тогда, когда все отношения между людьми в рыночном обществе окончательно стали абстрактными и условными: любую вещь, любую информацию мы сначала неосознанно взвешиваем как товар, а потом уже переходим к их конкретному значению.
Экстаз потребления и экстаз сопротивления
Гламурные труженики публичного потребления, взяв в руки вожделенную вещь, физически ощущают что это не просто вещь, но кристалл капитала. Капитал подвижен, он испаряется из вещи и она перестаёт быть статусной и модной. От этого чувства «капитала внутри» по их коже бежит эротическая дрожь товарного фетишизма. «Капитализм как религия» – это верно сказал товарищ Вальтер Беньямин. Религия нуждается не только в святынях, но и в запрещаемых непристойностях – правильно добавил товарищ Жорж Батай. Экстаз потребления заменяет нам экстаз производства чего бы то ни было. Экстаз любого производства и становится при капитализме непристойным, вытесненным, нежелательным, подрывным. «Те, кому меньше повезло, больше работают». Репрессированный экстаз производства превращается в итоге в экстаз антисистемной практики сопротивления. В этом, а не просто в моральном осуждении рынка, главное марксистское сообщение.
Правильный наркотик
Мы зарабатываем, тратим, а устав и от того и от другого, перед телевизором или в нежной тьме кинозала, смеемся над тем, как мы зарабатываем и тратим, узнав себя на экране. Марксизм это наркотик для тех, кто хотел бы делать что-то ещё. Делать, а не «круто оттягиваться» и забываться. В этом разница между марксизмом и всеми остальными наркотиками. Товарная цивилизация держится на тотальной наркомании: для того, чтобы товары продавались, все должны гнаться за вечно ускользающим удовольствием, на которое эти товары нам намекают. Но в марксизме удовольствие ставится на место, оно просто следствие осмысленной деятельности по улучшению мира и человеческих отношений. Только в таком положении удовольствие становится устойчивым, полным и никак не связанным с потреблением. И поэтому марксизм – мой любимый идеологический наркотик.
Теоретики
Что такое современный марксизм? Это Джеймисон про постмодернизм и тайные связи между спекулятивной культурой и спекулятивной экономикой. Это Хардт и Негри с их поиском нового пафосного субъекта – невидимки, способного радикально изменить жизнь. Это Валлерстайн про мировую систему извлечения и вращения бабла, от которой никто не может быть свободен, кем бы он себя не считал. Бадью про математические парадоксы в политике и этике, например про «верность великим событиям», которые ещё не произошли и вообще не гарантированы. Наоми Кляйн про брендовое рабство и рыночное насилие. Славой Жижек про внутреннюю экономику человеческой души. Иглтон про то, почему Кафка и Магритт – реалисты. Бенсаид и Тарик Али про подрывную роль третьего мира, куда «офисный миллиард» попытался «сослать» все свои грехи и проблемы. Ещё хотел назвать Бурдье с его хитрой теорией того, как не оформленная, а только возникающая группа внутри общества создает в этом самом обществе едва слышный заказ на свой портрет «на вырост», новое почти не уловимое настроение. Особо чуткий художник, режиссер или литератор, почуяв этот заказ будущей аудитории, выполняет его в своем творчестве, ловит это новое настроение, сочетая не сочетаемые ранее, но уже готовые прилипнуть друг к другу, элементы. И тогда новая группа в обществе окончательно проявляется именно в форме аудитории этого смелого автора, а потом уже во всех остальных формах, как движение, субкультура и вообще «явление». Но Бурдье умер несколько лет назад и потому не может, наверное, считаться «современным»?
Было, конечно, и предыдущее поколение, «вдохновители 68-ого года» – Ги Дебор, Сартр, Ванейгем, Адорно, Горц, Маркузе. Они взяли классический марксизм и, как воздушный шар, накачали его веселящим газом контркультуры и психоделии. И тогда марксизм обрел объем карнавального и непредсказуемого молодежного бунта. Этот шар для меня не сдулся до сих пор.
Базовый минимум
Однако основы за полтора века не изменились. Это безжалостный, без мифов, веры в неизъяснимое и беспочвенных упований, анализ системы, в которой полезная цель любой деятельности подменена прибылью, а всё, что не приносит прибыли – обречено. Абсурд такой системы в том, что врачу в ней нужны болезни, гробовщику – смерти, а строителю домов – бездомные. Есть огромная разница между нужностью и спросом, но капитализм эту разницу игнорирует и невидимая стена отчуждения разделяет людей. Такая система дает каждому зрелище вместо смысла, занятость вместо дела, роль вместо судьбы и банковский счёт вместо победы. Большинство из нас каждый день заняты не тем, что считают важным, а тем, за что платят, и потому мы отказываемся отвечать за то, что ежедневно делаем. Это «просто работа», «просто бизнес» и «просто отдых». Такой опыт создает «просто людей» т.е. парализует их творческую волю и накапливает внутри свинцовое чувство, будто ты живешь чужую, а не свою, жизнь. Тот, кто согласен с этими оценками, уже марксист. Ну, почти. Осталось добавить одну фразу: Хватит верить в реинкарнацию! – в ней весь марксистский пафос – Хватит ждать того, кто спасет и освободит тебя, он – в зеркале.
Общее
Главное предложение марксизма – сделать частное общедоступным (не путать с государственным). Это должно стать столь же разумеющимся, как наш равный доступ к языку. Все мы можем говорить, писать и читать, если захотим, и это всеобщее пользование языком само по себе есть прообраз правильного отношения к собственности. Язык и мысли, в чьей бы конкретной голове они не родились, это то, что нельзя приватизировать, та первичная общность, которая сохраняется как «призрак коммунизма» в любом нашем высказывании и даже в самой интимно-личной мысли.
Вы хоть раз бесплатно качали что-нибудь из сети? Если доступ каждого ко всему, что мы создаем, будет так же прост, это и станет победой и концом марксизма. Концом, потому что вместе с капитализмом он исчезнет и больше никому не будет нужен в новом мире добровольных творцов и тотальной автоматизации, кончится мучительная предыстория людей и начнется их великая история. Свободный обмен информацией – передний край развития «посткапиталистических» отношений и примерная модель будущей экономики, которая сменит устаревший рыночный обмен через продажу товаров. Осталось найти способ переноса подобных отношений из мира информационного в область более ощутимой жизни. Сделать столь же бесплатными и доступными хлеб, энергию, землю, дома и всё остальное. Деление всего на «своё» и «чужое» отталкивает людей друг от друга и искажает их отношения до полного неадеквата. Мы все, взятые вместе, а не по отдельности, уже достаточно богаты, чтобы ничего не называть «своим».
От того, что вы прочли этот текст, само по себе ничего не изменится. Мы остаемся в этом обществе, где буржуа слишком сильно любят себя, а вот все остальные себя любят явно недостаточно. Где бездна между классами растёт. Марксизм остаётся моим любимым наркотиком. Я не знаю большего удовольствия, чем способствовать «снятию семьи, частной собственности и государства», как это сказано в одном древнем и бородатом манифесте.
В модной галерее, где я работаю, проходят выставки абстрактного искусства. Посетив которые, люди часто покупают открытки с изображениями понравившихся полотен. Недорого и на память. Очень часто пригласительный билет, который они выбрасывают в мусорную корзину, ничем не отличается от открытки, которую они покупают. И бумага и качество печати и живопись те же самые. Но на билете они не видят живописи, а на открытке видят и платят за неё деньги. Это и называется «товарный фетишизм» – главная черта сознания современного человека. На одной картонке они видят репродукцию, а на другой – нет, потому что один листок является товаром, а второй – ничего не стоящим мусором, уже использованным пропуском к уже полученному впечатлению. Для того, чтобы человек оценил что-то, он должен сначала ощутить товарность, которая как невидимый призрак, спрятана рынком внутри всех вещей и существ. Кстати, об абстрактной живописи, восприниматься как искусство и стоить пугающих денег она начала лишь тогда, когда все отношения между людьми в рыночном обществе окончательно стали абстрактными и условными: любую вещь, любую информацию мы сначала неосознанно взвешиваем как товар, а потом уже переходим к их конкретному значению.
Экстаз потребления и экстаз сопротивления
Гламурные труженики публичного потребления, взяв в руки вожделенную вещь, физически ощущают что это не просто вещь, но кристалл капитала. Капитал подвижен, он испаряется из вещи и она перестаёт быть статусной и модной. От этого чувства «капитала внутри» по их коже бежит эротическая дрожь товарного фетишизма. «Капитализм как религия» – это верно сказал товарищ Вальтер Беньямин. Религия нуждается не только в святынях, но и в запрещаемых непристойностях – правильно добавил товарищ Жорж Батай. Экстаз потребления заменяет нам экстаз производства чего бы то ни было. Экстаз любого производства и становится при капитализме непристойным, вытесненным, нежелательным, подрывным. «Те, кому меньше повезло, больше работают». Репрессированный экстаз производства превращается в итоге в экстаз антисистемной практики сопротивления. В этом, а не просто в моральном осуждении рынка, главное марксистское сообщение.
Правильный наркотик
Мы зарабатываем, тратим, а устав и от того и от другого, перед телевизором или в нежной тьме кинозала, смеемся над тем, как мы зарабатываем и тратим, узнав себя на экране. Марксизм это наркотик для тех, кто хотел бы делать что-то ещё. Делать, а не «круто оттягиваться» и забываться. В этом разница между марксизмом и всеми остальными наркотиками. Товарная цивилизация держится на тотальной наркомании: для того, чтобы товары продавались, все должны гнаться за вечно ускользающим удовольствием, на которое эти товары нам намекают. Но в марксизме удовольствие ставится на место, оно просто следствие осмысленной деятельности по улучшению мира и человеческих отношений. Только в таком положении удовольствие становится устойчивым, полным и никак не связанным с потреблением. И поэтому марксизм – мой любимый идеологический наркотик.
Теоретики
Что такое современный марксизм? Это Джеймисон про постмодернизм и тайные связи между спекулятивной культурой и спекулятивной экономикой. Это Хардт и Негри с их поиском нового пафосного субъекта – невидимки, способного радикально изменить жизнь. Это Валлерстайн про мировую систему извлечения и вращения бабла, от которой никто не может быть свободен, кем бы он себя не считал. Бадью про математические парадоксы в политике и этике, например про «верность великим событиям», которые ещё не произошли и вообще не гарантированы. Наоми Кляйн про брендовое рабство и рыночное насилие. Славой Жижек про внутреннюю экономику человеческой души. Иглтон про то, почему Кафка и Магритт – реалисты. Бенсаид и Тарик Али про подрывную роль третьего мира, куда «офисный миллиард» попытался «сослать» все свои грехи и проблемы. Ещё хотел назвать Бурдье с его хитрой теорией того, как не оформленная, а только возникающая группа внутри общества создает в этом самом обществе едва слышный заказ на свой портрет «на вырост», новое почти не уловимое настроение. Особо чуткий художник, режиссер или литератор, почуяв этот заказ будущей аудитории, выполняет его в своем творчестве, ловит это новое настроение, сочетая не сочетаемые ранее, но уже готовые прилипнуть друг к другу, элементы. И тогда новая группа в обществе окончательно проявляется именно в форме аудитории этого смелого автора, а потом уже во всех остальных формах, как движение, субкультура и вообще «явление». Но Бурдье умер несколько лет назад и потому не может, наверное, считаться «современным»?
Было, конечно, и предыдущее поколение, «вдохновители 68-ого года» – Ги Дебор, Сартр, Ванейгем, Адорно, Горц, Маркузе. Они взяли классический марксизм и, как воздушный шар, накачали его веселящим газом контркультуры и психоделии. И тогда марксизм обрел объем карнавального и непредсказуемого молодежного бунта. Этот шар для меня не сдулся до сих пор.
Базовый минимум
Однако основы за полтора века не изменились. Это безжалостный, без мифов, веры в неизъяснимое и беспочвенных упований, анализ системы, в которой полезная цель любой деятельности подменена прибылью, а всё, что не приносит прибыли – обречено. Абсурд такой системы в том, что врачу в ней нужны болезни, гробовщику – смерти, а строителю домов – бездомные. Есть огромная разница между нужностью и спросом, но капитализм эту разницу игнорирует и невидимая стена отчуждения разделяет людей. Такая система дает каждому зрелище вместо смысла, занятость вместо дела, роль вместо судьбы и банковский счёт вместо победы. Большинство из нас каждый день заняты не тем, что считают важным, а тем, за что платят, и потому мы отказываемся отвечать за то, что ежедневно делаем. Это «просто работа», «просто бизнес» и «просто отдых». Такой опыт создает «просто людей» т.е. парализует их творческую волю и накапливает внутри свинцовое чувство, будто ты живешь чужую, а не свою, жизнь. Тот, кто согласен с этими оценками, уже марксист. Ну, почти. Осталось добавить одну фразу: Хватит верить в реинкарнацию! – в ней весь марксистский пафос – Хватит ждать того, кто спасет и освободит тебя, он – в зеркале.
Общее
Главное предложение марксизма – сделать частное общедоступным (не путать с государственным). Это должно стать столь же разумеющимся, как наш равный доступ к языку. Все мы можем говорить, писать и читать, если захотим, и это всеобщее пользование языком само по себе есть прообраз правильного отношения к собственности. Язык и мысли, в чьей бы конкретной голове они не родились, это то, что нельзя приватизировать, та первичная общность, которая сохраняется как «призрак коммунизма» в любом нашем высказывании и даже в самой интимно-личной мысли.
Вы хоть раз бесплатно качали что-нибудь из сети? Если доступ каждого ко всему, что мы создаем, будет так же прост, это и станет победой и концом марксизма. Концом, потому что вместе с капитализмом он исчезнет и больше никому не будет нужен в новом мире добровольных творцов и тотальной автоматизации, кончится мучительная предыстория людей и начнется их великая история. Свободный обмен информацией – передний край развития «посткапиталистических» отношений и примерная модель будущей экономики, которая сменит устаревший рыночный обмен через продажу товаров. Осталось найти способ переноса подобных отношений из мира информационного в область более ощутимой жизни. Сделать столь же бесплатными и доступными хлеб, энергию, землю, дома и всё остальное. Деление всего на «своё» и «чужое» отталкивает людей друг от друга и искажает их отношения до полного неадеквата. Мы все, взятые вместе, а не по отдельности, уже достаточно богаты, чтобы ничего не называть «своим».
От того, что вы прочли этот текст, само по себе ничего не изменится. Мы остаемся в этом обществе, где буржуа слишком сильно любят себя, а вот все остальные себя любят явно недостаточно. Где бездна между классами растёт. Марксизм остаётся моим любимым наркотиком. Я не знаю большего удовольствия, чем способствовать «снятию семьи, частной собственности и государства», как это сказано в одном древнем и бородатом манифесте.
Алексей Цветков
Комментариев нет:
Отправить комментарий