Илья Масодов "Небесная соль"

Папа так ударил ногой в дверь, что одна из створок вырвалась из петли, на ней раскололось стекло, упало на паркет и хрустнуло смертельными трещинами. Аня затряслась в шкафу. Она крепко вцепилась себе руками в плечи, чтобы не трястись, но не могла, тело всё равно дрожало, мелко-мелко билось в стенку шкафа, Аня уже вся взмокла, каким-то противным, липким потом. После удара в дверь несколько секунд было совсем тихо, потом грохнула об пол ваза, она шмякнулась с сухим треском и разлетелась на куски. Аню чуть не вырвало. В туалете за стеной завыла мать, тоскливо, как отравленная собака, которую привязали к дереву где-нибудь в лесу, а сами ушли, чтобы не видеть, как она будет дохнуть, ползать по земле и дохнуть. Сегодня мама выла как-то особенно жутко.

Инфернальная, иная сущность детей как проводников в иные миры, или существа иных миров, использующих детей как проводников в наш мир - основная тема произведений Масодова. Дети - это не маленькие взрослые, дети - это другие существа, в них есть магия, в них есть НИЧТО. "Небесная соль" - сборник страшилок для выросших. Здесь значительно меньше непонятных тем для человека осоциализировавшегося. Иногда кажется, что бытовое в этом произведении преобладает над сакральным. Но это ошибка: тайное, как ему и положено, скрыто, лишь иногда выглядывая сквозь полупрозрачные стены ужаса. Масодов - портал в нижние миры, книги его - заклинания. Читайте осторожно!

— После того, как она приходит, меня тошнит, — сказала мама. — Мне тошно смотреть на всё вокруг, особенно на тебя, Филипп. На твою свиную рожу. А ты ещё выкамариваешь. Унитаз опять сегодня был грязный. Кому ты это оставил? Ты всё должен сжирать, всё! Ясно тебе?
— Оно жидкое было, Катя, стекало.
— Стекало? Тряпкой собери. Ты же говноед, а не я. Что я могу поделать, если у меня расстройство кишок?
Папа слез с кресла и лёг на пол, потому что не мог больше сидеть.
— А отчего у меня расстройство кишок? — продолжала мама.
— От моей свиной рожи, — глухо ответил папа, медленно сгибаясь в животе.
— Верно, Филипп, — подтвердила мама. — От твоей свиной рожи.